Л.В. Табунщикова. ИЗМЕНЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫХ ОТНОШЕНИЙ В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (НА ПРИМЕРЕ РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ)

Опубликовано: Война в истории и судьбах народов Юга России (к 70-летию начала Великой Отечественной войны). Материалы Международной научной

конференции. 1-2 июня 2011 г. Ростов-на-Дону. В конце 1938 г. период открытого, активного наступления государства  на церковь подходил к своем

Так, ужу завершению, появились первые симптомы намечавшегося изменения прежней линии. Отчасти это было связано с постепенным общим изменением курса советского правительства с интернационально-коммунистического на национально-патриотический.

е в

1937 г. ведущий советский исторический журнал «Историк-марксист» опубликовал статью о значении Крещения Руси. В 1938 г. был поставлен знаменитый фильм С. Эйзенштейна «Александр Невский», прославлявший святого князя, мощи которого в 1922 г. были вскрыты и переданы в антицерковный музей [1]. Но вплоть до осени 1939 г. серьезных изменений все же не происходило. В идеологической работе партийных и общественных организаций по-прежнему одной из приоритетных объявлялась задача строительства «безрелигиозного общества». Значительную активность проявлял «Союз воинствующих безбожников». Так, в протоколе заседания бюро Ростовского областного комитета ВКП(б) в 1938 г. признавалась недооценка «политической важности антирелигиозной пропаганды и агитации, как составной части партийно-политической работы, со стороны ряда городских и районных партийных комитетов». В результате, говорилось в протоколе, антирелигиозная пропаганда и агитация в большинстве районов находилась в неудовлетворительном состоянии, отмечалось «крайне недостаточное освещение вопросов антирелигиозной пропаганды на страницах районных и областных газет» [2]. До революции на территории нынешней Ростовской области, входившей тогда в состав Области войска Донского, действовали 402 православных храма, 3 монастыря и духовное училище в Новочеркасске. Кроме того, здесь действовали 16 армянских, 16 старообрядческих, 12 еврейских, два баптистских молитвенных дома и одна мечеть. В самом городе Ростове-на-Дону, который тогда делился на, собственно, Ростов и Нахичевань, до октябрьских событий 1917 г. было 22 православных храма и 1 женский монастырь, 8 армянских, 2 старообрядческих церкви, 10 еврейских и 1 баптистский молельный дом [3]. В 1920–1930-е гг. почти все храмы и дома были закрыты по решению органов власти. Положение осложнялось тем, что ряд зданий религиозных культов на волне борьбы с религиозностью был передан другим организациям. Так, в одной из ростовских синагог расположилась в 1936 г. химическая фабрика, в другой – вендиспансер, в старообрядческой церкви – мастерские «Южэлектромонтаж», в немецкой кирхе – «Заготзерно». В Новочеркасске Римско-католический польский костел был отдан под госпиталь, баптистский молельный дом в Анастасиевском районе – под киноклуб и т.д. [4]. До Великой Отечественной войны в Ростовской области, по официальным данным,  действовала всего одна церковь – в селе Обуховка Азовского района [5]. 22 июня, в день Всех Святых, в земле Российской просиявших, нацистская Германия напала на СССР. Обращение местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия «Пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви» прозвучало уже в первый день войны: «Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить Отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может» [6]. Новые тенденции в государственной политике по отношению к церкви стали очевидны с самого начала Великой Отечественной войны. В протоколе июльского 1941 г. заседания президиума Ленинского районного совета Союза воинствующих безбожников г. Ростова-на-Дону содержатся данные, говорящие об изменении отношения к религии: «Разоблачая кровавые дела фашизма, мы должны на конкретных примерах разъяснять верующим, что фашизм является злейшим врагом науки, культуры и гонителем свободы совести». Ячейкам рекомендовалась следующая тема для докладов: «Свобода совести в СССР и религиозные гонения в странах фашизма» [7]. Причем внимание уделялось не только взаимоотношениям с Русской православной церковью, но и с другими религиозными организациями. Осенью 1942 г. с разрешения властей была подготовлена и напечатана книга под названием «Правда о религии в России», которую распространяли на оккупированной территории и среди общественности союзнических стран [8]. На страницах центральных и региональных газет регулярно стали публиковаться материалы о патриотической деятельности Русской православной церкви и иных религиозных организаций. Коренные изменения в ситуации в Ростовской области совпали со временем немецкой оккупации. В период оккупации немцами и в послевоенный период в городе было открыто 10 православных церквей, 7 церквей и молитвенных домов других культов [9]. После освобождения Ростовской области советскими войсками открытые в период оккупации церкви и культовые сооружения не были закрыты. Органы советской власти лишь по-новому организовали контроль над культовыми зданиями и религиозной жизнью населения. Для этого по постановлению СНК от 14 сентября  1943 г. был создан специальный орган – Совет Русской православной церкви при Правительстве СССР во главе с полковником госбезопасности К.А. Карповым. В мае 1944 г. Совнарком СССР принял решение о создании еще одного государственного органа – Совета по делам религиозных культов при СНК СССР, на который возлагалась задача осуществлять связи между правительством СССР и руководителями религиозных объединений. Советы имели при СНК союзных и автономных республик, а также при краевых и областных исполкомах своих уполномоченных, обеспечивавших своевременное проведение в жизнь постановлений правительства. 2 октября 1944 г. Ростовский облисполком принял решение об утверждении на должность уполномоченного совета по делам религиозных культов А.Г. Байкова. Уже 2 октября 1944 г. он получил от председателя Совета по делам религиозных  культов при СНК СССР И.В. Полянского предписание ознакомиться с составом и деятельностью религиозных культов на территории области и представить информационное письмо, освещавшее настроение и запросы духовенства. Необходимо было также сообщить количество поступивших заявлений от верующих граждан об открытии молитвенных зданий (отдельно по культам), представить сведения по прилагаемой форме о действующих молитвенных зданиях религиозных культов на территории области и данные о закрытых молитвенных зданиях. Если ходатайства граждан были оформлены в соответствии с постановлением СНК СССР «о порядке открытия молитвенных зданий религиозных культов», а облисполком признавал целесообразным удовлетворить эти ходатайства (при обязательном наличии свободных молитвенных зданий), то их вместе с заключением облисполкома необходимо было переслать на рассмотрение в Совет по делам РПЦ и религиозных культов [10]. Не обходилось и без эксцессов. Связано это было с особым отношением ряда так называемых пацифистских сект к несению военной службы. В качестве примера можно привести религиозную общину Адвентистов седьмого дня, которая официально была зарегистрирована в марте 1946 г., но, по словам верующих, существовала с 1922 г. Фактически большинство молодых членов этой общины в годы Великой Отечественной войны отказались служить в рядах Красной армии, мотивируя свое решение тем, что все люди для них братья. В результате они отбывали наказание в местах лишения свободы. По показаниям очевидцев, в 1943 г. из членов этой секты были призваны в ряды Красной армии Я.Л. Димитренко, Е.Л. Титков, И. Руденко и другие граждане, отказавшиеся взять в руки оружие и защищать советскую Родину. Все они были осуждены на срок заключения в 10 лет, но фактически отбыли  пять [11]. Закон от 13 августа 1930 г. действительно подтверждал право граждан, по рождению или воспитанию принадлежащих к традиционным пацифистским сектам, отказываться от воинской службы и проходить взамен ее в мирное время службу гражданскую, а во время войны – в невооруженных воинских частях. В Конституции 1936 г. воинская обязанность закреплялась в качестве конституционного положения, в соответствии с которым закон о воинской повинности от 1 сентября 1938 г. не предусматривал  возможности отказа от службы в рядах Красной армии. Обосновывалось это тем, что в предыдущие годы подобного рода заявлений вообще не поступало [12]. Рост религиозности, увеличение количества храмов в годы войны приводили в ряде случаев к конфликтам населения с представителями, как Русской православной церкви, так и других религиозных культов. Так, в архивах Ростовской области сохранились жалобы представителей исполнительного органа еврейской и старообрядческой общины г. Ростова-на-Дону о хулиганских поступках подростков, которые бросали камни в окна культовых зданий. Уполномоченный установил, что такие нарушения законности встречались и по отношению к Русской православной церкви, и принял соответствующие меры. Практика возвращения культовой собственности тоже не избежала эксцессов. Исполнительный орган еврейской общины подал жалобу облисполкому о возврате национализированного имущества, которое находилось в ряде учреждений. Однако так как срок давности давно истек (имущество забрали при закрытии синагоги в 1935–1936 гг.), то посчитали целесообразным жалобу оставить без удовлетворения [13]. Здание таганрогской детской библиотеки в период немецкой оккупации в 1942 г. было занято религиозной общиной евангельских христиан и баптистов под молельный дом. В 1945 г. исполком Таганрогского горсовета, ощущая нехватку в помещениях, заявил на него свои претензии. По закону, все государственные помещения, превращенные за время оккупации в молитвенные дома, подлежали изъятию из пользования религиозных общин. Поэтому уполномоченный предложил исполнительному органу общины освободить здание и передать его Таганрогскому горсовету [14]. Таким образом, власть шла навстречу верующим только до определенных пределов. Следует отметить сохранившееся негативное отношение власти к католичеству. Несмотря на то, что католическая община функционировала фактически с 1943 г. и была официально зарегистрирована в декабре 1944 г., власти так и не дали разрешения на приглашение католического священника. Община трижды ходатайствовала о назначении разных священников, но каждый раз получала отказ [15]. Из информационного доклада уполномоченного Совета по делам РПЦ при СНК СССР по Ростовской области Амарантова от 15 января 1945 г. известно, что Русская православная церковь проводила активную церковно-патриотическую работу, которая заключалась в сборе средств в фонд обороны. До 1 июля 1944 г. духовенство и верующие собрали и сдали в этот фонд  на подарки Красной армии, на оказание помощи больным  и раненным, находившимся в госпиталях, на оказание помощи детям и детским учреждениям и т. д. наличными деньгами 2 493 367 руб., натурой по государственным ценам – на 493 тыс. руб., а всего 2 987 339 руб. Сдавали и облигации – на сумму 19 740 руб. С 1 июля по 1 декабря 1944 г. было собрано и сдано: наличными деньгами 430 209 руб., натурой по государственным ценам на сумму в 184 506 руб., всего 614 715 руб. Облигациями – на сумму в 68,5 тыс. руб. [16]. Не оставались в стороне и другие религиозные объединения. Армянский епархиальный духовный совет с 1941 по 1945 гг. из церковных средств внес на оборону страны 3 330 руб.; в пользу раненых – 4646 руб.; в пользу Красной армии – 10 тыс. руб.; инвалидам Отечественной войны – 20 тыс. руб.; семьям военнослужащих – 20 тыс. руб.; на строительство танковой колонны им. Давида Сасунского 2 тыс. руб. Всего 23 946 руб. Другие религиозные общества тоже помогали Родине материально. В 1945 г. старообрядческая община сдала 3,6 тыс. руб., евангельские христиане и баптисты – 6,2 тыс. руб., татарская община – 1,5 тыс. руб., община Адвентистов седьмого дня – 200 руб. [17]. Первые итоги нового курса советского руководства хорошо иллюстрирует ситуация на 1 января  1945 г. [18]. Из действующих церквей и молитвенных домов на Патриаршую церковь приходилось 207, из которых уполномоченным было зарегистрировано 84; обновленцев, соответственно, 4 и 2; недействующих церквей насчитывалось 72, из них 67 было занято под хозяйственно-культурные цели. На Русскую православную церковь приходилось: 1 епископ, 184 священника, 15 дьяконов, из них 9 зарегистрированных, псаломщиков, соответственно 61 и 39 чел. [19]. В октябре 1945 г. в Ростовской области имелось всего 26 зарегистрированных церквей и молитвенных домов (помимо православных храмов): 5 армянских церквей (1 – в Ростове, 1 – на хуторе Курган Азовского района), 1 еврейская (в Ростове), 1 Римско-Католическая церковь (в Ростове), 1 мусульманская мечеть, 11 молитвенных домов евангельских христиан и баптистов,  1 – христиан евангельской веры (пятидесятников) (в с. Койсуг Батайского района), 3 Адвентистов седьмого дня, 1 Ново-Израильской веры (Веселовский район) [20]. Всего за время Великой Отечественной войны, включая период немецкой оккупации, и первые послевоенные годы в городах и районах области было открыто 243 православных церкви (115 церквей и 128 молитвенных домов), 30 церквей и молитвенных домов других культов [21]. Видно, что культовая палитра по сравнению с дореволюционным периодом значительно изменилась. Сократилось количество православных храмов, резко сократилось количество синагог, зато в 5 раз выросло количество баптистских молитвенных домов. Таким образом, на территории Ростовской области в годы Великой Отечественной войны активно шел процесс возрождения религиозной жизни, однако это делалось под жестким контролем государства. Это не повлияло на патриотический настрой священнослужителей и верующих.

Примечания:

1. Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М., 2010. С. 129.
2. Центр документации новейшей истории Ростовской области (далее – ЦДНИРО). Ф. 9. Оп. 1. Д. 81. Л. 200.
3. Государственный архив Ростовской области (далее – ГАРО). Ф. Р-4173. Оп. 5. Д. 39. Л. 14–15.
4. ЦДНИРО. Ф. 9. Оп. 3. Д. 158. Л. 2, 5, 9, 13, 17, 18.
5. ГАРО. Ф. Р-4173. Оп. 5. Д. 39. Л. 14–15.
6. Русская Православная Церковь. ХХ век. Сретенский монастырь. М.,   2008. С. 292.
7. ЦДНИРО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 159. Л. 1–2.
8. Шкаровский М.В. Указ. соч. С. 209.
9. ГАРО. Ф. Р-4173. Оп. 5. Д. 39. Л. 14.
10. Там же. Оп. 3. Д. 1. Л. 20–22.
11. ЦДНИРО. Ф. 9. Оп. 50. Д. 269. Л. 30.
12. Крапивин М.Ю. Непридуманная церковная история: власть и церковь в советской России (октябрь 1917-го – конец 1930-х годов). Волгоград, 1997. С. 212.
13. ЦДНИРО. Ф. 9. Оп. 3. Д. 158. Л. 18.
14. Там же. Л. 17.
15. Щадрина А.В. Католичество на территории Приазовья и Нижнего Дона до середины ХХ в.// Просвещение, миссия, образование в истории Донской (Ростовской) Епархии: сб. материалов церковно-исторической конференции Ростовского-на-Дону ЦДО ПГСТГУ. Ростов н/Д, 2006. С. 93.
16. ЦДНИРО. Ф. 9. Оп. 3. Д. 158. Л. 2.
17. Там же. Л. 18.
18. Там же. Л. 4.
19. Там же. Л. 5.
20. Там же. Л. 13.
21. ЦДНИРО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 159. Л. 1–2.