Корниенко Л.А., преподаватель ДДС
О духовных истоках творчества Н.В. Гоголя
К 210-летию со дня рождения писателя
Николай Васильевич Гоголь – не только величайший гений русской и мировой литературы, но и достойный сын Русской Православной Церкви. По словам известного историка русской литературы XIX века И.М. Андреева, «он стоит в одном ряду с такими крупнейшими и строго-православными мыслителями и в то же время яркими религиозными личностями, как Иван Киреевский, Хомяков, Константин Леонтьев, которые глубоко понимали первенствующее значение Русской Православной Церкви в истории русской духовной культуры и которые отдали все свои полученные от Бога высокие таланты на служение этой Церкви»[1].
Гоголь – одна из самых загадочных и аскетических фигур нашей литературы. Вся его жизнь, подобно жизни инока, была непрерывным подвигом в восхождении к высотам духа. В сознании большинства современников Гоголь представлял собой тип писателя-сатирика, обличителя общественных и человеческих пороков, блестящего юмориста. В другом качестве – как начинателя святоотеческой традиции в русской литературе и как религиозного мыслителя и публициста, и даже как автора молитв – не знали Гоголя и его современники, не знает и большинство читателей нашего времени. При жизни писателя были изданы только «Выбранные места из переписки с друзьями», да и то со значительными цензурными изъятиями, из-за чего большинством читателей это произведение было воспринято неверно. Духовная проза Гоголя оставалась неопубликованной до начала ХХ столетия.
В дальнейшем, по известным причинам, вопросами духовной биографии Гоголя занималось почти исключительно Русское зарубежье. У нас же духовно-нравственные произведения Гоголя не только не изучались, но были как бы изъяты из наследия писателя, а публикуемые произведения никогда не рассматривались сквозь призму религиозного миросозерцания.
Родился Гоголь 19 марта (по старому стилю) 1809 года в местечке Великие Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии в благочестивой семье мелких помещиков Василия Афанасьевича и Марии Ивановны Гоголь-Яновских. Мать писателя, потеряв двух сыновей, умерших во младенчестве, дала обет перед чудотворным образом Святителя Николая, называемым Диканьским, если у неё родится сын, наречь его Николаем, и просила священника местной церкви молиться до тех пор, пока его не известят о рождении дитяти и не попросят отслужить благодарственный молебен. Таким образом, испрошенный молитвой, новорождённый Николай и был встречен в этом мире молитвой благодарения Богу. И так сложилось, что вся жизнь Гоголя прошла под защитой угодника Божия, Святителя и Чудотворца Николая.
Вместе с нательным крестиком Гоголь всю жизнь носил на шее маленький образок Николая Чудотворца из Диканьской церкви, подаренный ему матерью в виде благословения. Часто, если случалась болезнь или какие-то жизненные неурядицы, Гоголь обращался к матушке: «Прошу вас также отправить обо мне молебен не только в нашей церкви, но даже, если можно, и в Диканьке, в церкви Святого Николая, которого вы всегда так умоляли о предстательстве за меня».
Гоголь был православным христианином, и его православие было не номинальным, а действенным, и конечно же, не могло не отразиться на его творчестве. Именно с этой позиции и нужно понимать все без исключения произведения писателя. «Прежде чем вступить на поприще писателя, я переменил множество разных мест и должностей…, но не был доволен ни службой, ни собой…, – признавался Гоголь. – Я не знал тогда, что нужно для этого победить в себе все… струны самолюбия личного и гордости личной, не позабывать ни на минуту, что взял место не для своего счастья, но для счастья тех, которые будут несчастны… Я не знал ещё тогда, что тому, кто пожелает истинно честно служить России, нужно иметь очень много любви к ней…, нужно иметь много любви к человеку вообще и сделаться истинным христианином в истинном значении этого слова»[2].
Если брать раннее творчество Гоголя, то можно заметить одну характерную черту: желание писателя вести людей к Богу через исправление их недостатков и общественных пороков, то есть внешним путем. Но вторая половина жизни и творчества Гоголя характерна направленностью к искоренению внутренних недостатков, то есть недостатков в себе самом, и таким образом Гоголь вступает на путь более сложный, даже аскетический. Как признавался сам писатель, его произведения тесно связаны с его самого духовным возрастанием, в связи с чем он писал: «Говорить и писать о высших чувствах и движениях человека нельзя по воображению, нужно заключить в себе самом хотя небольшую крупицу этого, – словом, нужно сделаться лучшим»[3]. Гоголь всегда помнил “теорию” Пушкина: если поэт будет расти сам, то и творчество его будет расти с ним.
Даже самое комедийное произведение Гоголя – пьеса «Ревизор» – имеет глубокий морально-дидактический смысл. Город, где происходит действие комедии, – это душа человеческая, чиновники суть образы человеческих страстей, Хлестаков – символ ветреной совести, а подлинный Ревизор знаменует собой запрос душе со стороны Самого Бога. Если всё это твердо держать в памяти, то комедия несомненно превращается в трагедию, в своем роде единственную во всей мировой литературе. О попытке такого понимания есть интересное сообщение Ив. Щеглова в его книге «Подвижник слова» (Новые материалы о Гоголе), написанной в 1909 году, к 100-летию со дня рождения Гоголя. В главе «Полнощный Ревизор» описывается постановка комедии ночью, для монахов одного монастыря, в глубокой провинции. Благословляя после окончания спектакля режиссёра Блажевича, игумен монастыря сказал ему: «Памятуй, сын мой, в сердце своём “полунощного Ревизора” и благоустрояй душевный град свой, ибо никто не ведает, когда Он грядёт взыскать содеянное». Именно такой смысл разъясняет Гоголь в «Развязке Ревизора» (1846): «…страшен тот Ревизор, который ждет нас у дверей гроба».
Такой же глубокий подтекст имеет и главное творение Гоголя – поэма «Мертвые души». На первый взгляд, она представляет собой картины сатирических ситуаций с комедийными персонажами, тогда как в своем окончательном виде книга должна была показать путь от мертвой души падшего человека к его возрождению. В «Авторской исповеди» Гоголь писал о тех намерениях, с которыми он приступил к работе над «Мёртвыми душами»: «Мне хотелось в сочинении моём выставить преимущественно те высшие свойства русской природы, которые ещё не всеми ценятся справедливо, и преимущественно те низкие, которые ещё недостаточно всеми осмеяны и поражены…»[4]. То есть, по замыслу Гоголя, читатель сам должен увидеть в его героях недостойные человека качества и, если сам ими страдает, постараться от них избавиться, пока душа не омертвела.
Духовный смысл поэмы раскрыт Гоголем в предсмертной дневниковой записи: «Будьте не мертвые, а живые души. Нет другой двери, кроме указанной Иисусом Христом…»[5]. Из всех русских писателей никто, пожалуй, так ярко, как Гоголь, не обнажил язв человеческой души, указав и на источник их – оторванность от Церкви. Вся ложность и мелочность существования в этом мире, которая царила в культурной среде и развивала в душах людей устремленность к материальным благам и развлечениям, является следствием этой оторванности. Единственным условием духовного возрождения России Гоголь считал возвращение к Матери Церкви, воцерковленность всей русской жизни. «Есть примиритель всего внутри земли нашей… – наша Церковь, – пишет он в письме к Жуковскому. – Уже готовится она вдруг вступить в полные права свои и засиять светом на всю землю. В ней заключено все, что нужно для жизни истинно русской, во всех её отношениях, начиная от государственного до простого семейственного, всему настрой, всему направленье, всему законная и верная дорога»[6]. «Владеем сокровищем, которому цены нет, и не только не заботимся о том, чтобы это почувствовать, но и не знаем даже, где положили его»[7].
Эти мысли Гоголя отчетливо выразились в последнем его произведении «Выбранные места из переписки с друзьями», вышедшем в 1847 г. в издательстве Плетнёва. Эта книга родилась из опыта перенесённых страданий и мучительных размышлений над ними. В письме к Языкову (1846 г.), Гоголь пишет: «Я как рассмотрел всё то, что писал разным лицам в последнее время, особенно нуждающимся и требовавшим от меня душевной помощи, вижу, что из этого может составиться книга, полезная людям, страдающим на разных поприщах. Страдания, которыми страдал я сам, пришлись мне в пользу, и с помощью их мне удалось помочь другим»[8]. Книга вышла в форме писем, так как это была наиболее удобная литературная форма, в которую автор облёк ещё не устоявшиеся свои мысли, объединённые, тем не менее, целостным внутренним религиозно-нравственным мировоззрением. В книгу вставлены, под видом писем, и некоторые специально написанные статьи.
В предисловии к «Переписке», которая, несомненно, была создана с исключительной искренностью и духовной собранностью, Гоголь пишет: «Сердце моё говорит мне, что книга моя нужна и что она может быть полезна. Я думаю так не потому, чтобы имел о себе высокое понятие и надеялся на умение своё быть полезным, но потому, что никогда доселе не питал такого сильного желания быть полезным»[9].
Главная тема книги – Бог и Церковь. Гоголя упрекали за это, и тогда он отвечал: «Как молчать, когда камни готовы завопить о Боге»[10]. Лучшие страницы книги – это те страницы, которые посвящены Православной Церкви. Пожалуй, никто из русских писателей не высказывал такой сыновней любви к Матери Церкви, такой почтительности и благоговения к Ней, такого глубокого понимания Православия с опорой на святых отцов, не говоря уже о самых малейших деталях всей церковной обрядности, как это сделал Гоголь. Кроме того, в своей книге Гоголь затрагивает и другие темы. Это и вопросы нравственности литературы, искусства, политики и многое другое. «Мы владеем сокровищем, которому цены нет, – пишет Гоголь. – Эта Церковь, которая, как целомудренная дева, сохранилась одна только от времён апостольских в непорочной первоначальной чистоте своей, эта Церковь, которая вся с своими глубокими догматами и малейшими обрядами наружными как бы внесена прямо с неба для русского народа, которая одна в силах разрешить все узлы недоумения и вопросы наши… И эту Церковь, созданную для жизни, мы до сих пор не ввели в нашу жизнь…»[11].
Религиозно-политическое значение «Переписки» было огромно. Она вышла в то время, когда решалась судьба России и русской православной культуры. Остро стоял вопрос: устоит ли Россия в Православии или соблазнится атеизмом и материализмом? Удержится ли в России Православное Русское Самодержавие или восторжествует социализм и коммунизм? Гоголь ясно понимал, что эти вопросы касаются судьбы не только России, но и всего мира. Что впереди? Какая дорога будет выбрана? Гоголь ясно и убеждённо заявил: истина в Православии и в Православном Русском Самодержавии, и сейчас (т. е. в его время) решается историческое “быть или не быть” православной русской культуры, от которой зависит и ближайшая судьба всего мира.
В заключение приведем слова, сказанные новомучеником протоиереем Иоанном Восторговым на панихиде по Гоголю в 1903 году, в которых ясно виден смысл духовного значения творчества Гоголя: «Вот писатель, у которого сознание ответственности перед высшею правдою за его литературное слово дошло до такой степени напряжённости, так глубоко охватило всё его существо, что для многих казалось какою-то душевною болезнью, чем-то необычным, непонятным, ненормальным. Это был писатель и человек, который правду свою и правду жизни и миропонимания проверял только правдою Христовой…, писателю, который выполнил завет апостола: слово ваше да будет солию растворено.[12] Такие творцы по своему значению в истории слова подобны святым отцам в Православии: они поддерживают благочестные и чистые литературные предания»[13].
[1] Проф. И.М. Андреев. Русские писатели XIX века. Русский паломник. М., 2009. С. 209.
[2] Н.В. Гоголь. ПСС т.6, с.291-292 М.,Астрель-Аст, 2007.
[3] Там же., с. 293
[4] Н.В. Гоголь. ПСС т.6, с.288-289 М.,Астрель-Аст, 2007.
[5] Там же, т. 8, с 85.
[6] Просвещение. Там же, т. 8, с. 92.
[7] Несколько слов о нашей Церкви и духовенстве. Там же, с. 132.
[8] Там же, с. 270.
[9] Духовная проза Гоголя. Тем же, т.6 с. 4.
[10] Там же.
[11] Авторская исповедь. Там же, т. 6 с 295.
[12] Кол. 4,6.
[13] Восторгов И.И.Честный служитель слова. Речь на панихиде по Н.В. Гоголю по случаю открытия ему памятника в гор. Тифлисе, сооруженного городским самоуправлением. ПСС в 5 т. Т2, СПб., 1995. С 226-227.